Сергей КОЛПАКОВ, первый учитель, которому удалось привезти в Томск Хрустального пеликана, человек парадоксов. Кандидат педагогических наук, но педагогического образования не имеет. Физику — предмет, который преподает, — сделал гуманитарной, завершив извечный спор с лириками. Педагогическое кредо звучит и вовсе странно: «Искривляй пространство!»

Давно известно, что мир детства и мир взрослых людей — это два непересекающихся мира. Две параллельные траектории движения, которые согласно известной аксиоме пересечься не могут. Но ведь они должны взаимодействовать, особенно в школе, где нет другого выбора. Один способ, как считает Сергей Николаевич, открыл английский физик Майкл Фарадей. Учителя и школьники, двигаясь по непересекающимся траекториям, как планеты Солнечной системы, могут влиять друг на друга, образуя гармонию и красоту, потому что между ними есть посредник — гравитационное поле. И этот посредник в школьной галактике — учебные предметы. Во всяком случае, так должно быть, хотя в реальности все сложнее. А бывает, что учитель и дети — партнеры, замечательно общаются и взаимодействуют, а на уроке посредничество заменяется отчуждением. И они вообще не понимают друг друга...

Можно, впрочем, «пересечься» по-другому — согласно второму закону Ньютона действие изменяет движение, в том числе и его траекторию. По Колпакову, если приложить силу, параллельные пути можно «согнуть».

— Оценки, поощрения и наказания, ЕГЭ и ГИА, как ни крути, сегодня превалируют в школе в качестве мотивации посещения занятий. А что это такое, если не воздействие на детей с благородной целью освоения ими предметных содержаний? — говорит Сергей Николаевич. — И когда дети «сопротивляются», по какой-то причине не выполняя заданий учителя, мы часто списываем это на детскую лень. Но я вижу и другую причину этого сопротивления. Любое действие порождает противодействие, и если внешне выглядит, что дети и взрослые сближаются, то внутри с той же интенсивностью происходит их отдаление. Давно заметил: когда дети тихо слушают учителя, это не означает их реального «присутствия» на уроке. Как говорил М.Мамардашвили, «надо сделать усилие, чтобы, присутствуя, не отсутствовать».

Сергей Колпаков говорит еще об одном способе сблизить траектории движения учителей и детей — «искривить» пространство. Поставил парты буквой П, чтобы дети смотрели друг другу в глаза, и они начали общаться! Повесил три доски, и ученики стали выходить — к любой, чтобы написать то, что хотят, а не то, что командует учитель. Но искривить физическое пространство Колпакову было мало:

— А если больше слушать, чем говорить? А если оценки ставить по разным основаниям, и не только за отчеканенные законы и решенные задачи? Если сделать домашние задания необязательными, чтобы дети сами выбирали, что, когда и сколько им делать?

Впервые эти вопросы Сергей Николаевич Колпаков задал себе в начале педагогического пути. Выводил формулу на уроке и ошибся, причем не смог понять, где именно. Признался ребятам. И они вдруг вместе с учителем стали искать, где же ошибка. В итоге, как рассказывает Колпаков, они поняли больше, чем он собирался им дать! Свой предмет он называет гуманитарной физикой. Потому что в своем становлении любая наука — это продукт взаимодействия людей, их озарений и открытий, человеческих переживаний, впечатлений и действий. Создавая методику, Сергей Николаевич интуитивно опирался не только на педагогические труды, но и на мнения кумиров — великих естествоиспытателей, которые, пройдя свой путь в науке, посылают нам сигналы о том, как лучше изучать физику на школьных занятиях. «Удивление побуждает людей стремиться к знаниям», — говорил Аристотель. Полет фантазии превратил беспризорника Фарадея в исследователя. Детское желание самому ответить на собственный же вопрос помогло Ньютону открыть закон всемирного тяготения. Он же писал: «при изучении наук примеры полезнее правил».

Открытое признание учителя в своей ошибке тоже было шагом интуитивным. Именно интуитивность, по мнению Сергея Николаевича, и делает учителя автором своих действий, живым человеком, а не только выполнителем программ и функционером, исполняющим чужие правила и нормы... Ему повезло — он попал в необычную школу. Уже на третьем курсе радиофизического факультета Томского государственного университета стал понимать, что идет не туда. Впрочем, о педагогике и не думал. Год метался — хотел перевестись в строительный вуз, пробовал себя в рабочих специальностях. Даже на курсы кройки и шитья записался! Потом случайно разговорился с заведующей кафедрой педагогики... И прямым ходом отправился в только что открытую инновационную школу №49, где был нужен учитель физики. Галина Прозументова, доктор педагогических наук, профессор ТГУ, научный руководитель и создатель «Школы совместной деятельности», предложила такую модель обучения, в которой ученики участвуют в том, что и как они будут изучать на занятиях. Но ведь в нашей школьной практике это утопия, это невозможно, особенно на физике, ведь диалог всегда связывался с такими предметами, как литература, история. Нетривиальные уроки здесь только приветствуются — обсуждаются, анализируются, внедряются в практику. Организация и аналитика ситуаций, по мнению Сергея Николаевича, делает работу педагога интересной, так как интерес возникает в трех случаях: когда то, что ты делаешь, связано с твоим личным опытом, когда в разных ситуациях ты видишь одно общее основание и когда что-то крутится и вертится благодаря тебе. А когда учителю интересно, то и дети живут на занятиях, а не ходят на них, потому что так надо. Впрочем, дальше диалогов о физике дело пошло не сразу. Детям уроки были интересны, но экзамены они сдавали неважно. Родители недоумевали: общение на уроке — это, конечно, хорошо, но ведь теряется предметное содержание! Колпаков собрался было заявление об уходе писать... Все изменила очередная неслучайная случайность. На уроке девочка, повернувшись к классу, спросила: «А что появляется сначала: модель или реальный объект?» Вопрос был неожиданным не только для детей, но и для учителя. Спорили так, что, наверное, если бы Сергей Николаевич тихо ушел, никто бы не заметил. Пытаясь понять, как вести себя педагогу, лишенному функции вещателя информации, Колпаков решил смоделировать ситуацию в другом классе. Начал урок с того же вопроса. Ученики не отреагировали — то, что интересно одним, было скучно для других.

— Я понял, что дело не в том, с какого вопроса начать урок, а в том, как эти вопросы возникают в совместной деятельности. Пришел к выводу, что нужны особые задания. Во-первых, эти задания должны носить описательный характер. Мы всегда приходим к детям с вопросами, куда-то их ведем. А может, дождаться возникшего у ученика вопроса? Попробуйте описывать явления, и такие вопросы возникнут. Во-вторых, это задания, которые направлены на актуализацию личного опыта детей, его описание, и поэтому физический аспект в заданиях — один из возможных. Чем шире представлены рамки описания, тем большее число детей будет «присутствовать, не отсутствуя». Помимо вопросов друг к другу и к учителю на таких уроках-погружениях появляются замыслы относительно содержания свой работы, становится больше активных ребят, появляется множество разных представлений и пониманий изучаемых явлений. Относительно них дети самоопределяются, образуются группы разного содержания и разных способов освоения учебного материала. Это позволяет существенно повысить интерес к изучению и исследованию физических явлений. Причем возникает он даже у тех, у которых, казалось бы, это невозможно. Кроме того, формируются компетенции описывать явления, используя личный опыт, обсуждать и исследовать свой опыт, использовать его в освоении учебного материала, культурно реагировать на появление других видений, способность обобщать, позиционироваться и на основе этого строить свое понимание изучаемой действительности. В дальнейшем это стало темой моей диссертации — образовательное содержание совместных действий и его влияние на освоение учебного материала по физике. Поэтому мой девиз на конкурсе «Учитель года России» был таким: «Не предмет должен определять, какие дети — талантливые или не очень, а наоборот — дети должны определять, какой должен быть предмет».

«Гуманитаризация» дала потрясающий результат — физику стали любить и технари, и лирики. Средний результат сдающих ЕГЭ по физике в 49-й школе в последние 5 лет выше, чем в стране, регионе и городе. Ученики становятся призерами и победителями, участвуя в конкурсах и конференциях разного уровня. «Двойку у меня получить трудно», — говорит Колпаков. Он всегда дает детям возможность исправить оценку, руководствуясь китайской мудростью: исправленная ошибка — уже не ошибка. У него трехбалльная система — «5», «4», «3», поскольку «учителя должны делать не великих, а счастливых людей». За ошибки не ругает и не упрекает, потому что школа — это место, где нужно пробовать себя. «Чем больше сделаешь ошибок в школе, тем меньше их сделаешь за ее пределами, в реальной жизни». Дети не боятся заходить в класс, признаться в несделанной домашке, выходить к доске, подойти с вопросом. Ребята знают, что будут рефлексировать собственное понимание, а это очень интересно.

— Когда ребенок вовлечен в совместную с учителем деятельность, оценки оказываются ненужными, — удивляется Сергей Николаевич. — На мой взгляд, лучший способ оценивания — это эссе, в котором ребенок пишет, чем этот урок отличался от других и что с ним происходило на уроке. Понимая, что с мнением, отличным от твоего, не надо воевать, что оно тоже может быть тебе полезным, ребята начинают лучше чувствовать друг друга. Скажем, когда дети видят, что некоторым одноклассникам пока еще сложно дается какая-то форма работы, они предлагают варианты изменения этого формата. Таким образом — и это, возможно, самое главное — изменились отношения между детьми, а также между детьми и мной. Возникла общность, в которой мы доверяем друг другу, а если появляется какая-то проблема, мы вместе обсуждаем ее и вместе находим решение. И вот теперь я стал по-настоящему ощущать, какой это кайф — работа учителя!

На Всероссийском конкурсе «Учитель года» дети были с учителем мысленно. Болели и переживали. В материале, который Сергей Николаевич представлял на конкурсе, он приводил их высказывания, демонстрировал их работы, показывал приборы, которые они делали. Это давало ощущение реальных изменений в школе. Ждали с победой его и коллеги по школе, да что там по школе — ждала вся область. Так что свой успех Сергей Николаевич не может считать личным:

— Конкурс «Учитель года» — это конкурс учителей, которые делают что-то не так. А у нас школа, где все всё делают по-другому, и мы это называем совместной деятельностью. Моя заслуга только в том, что я смог наши технологии развернуть на естественном предмете. Жаль, что мне не досталась победа, но главное, что Томск увидели и запомнили. Я уверен, что у нас огромный потенциал, поэтому нужно, чтобы о томских учителях знали!

Парадоксальный Сергей Николаевич Колпаков, став учителем года... собирается поменять профессию. К счастью, не кардинально — мечтает написать свою программу, учебник и обязательно хрестоматию, в которой будут выписки из первоисточников: что и как писали про свои законы Ньютон, Паскаль... Человек не может жить без развития, и профессия учителя его дает, уверен Колпаков — педагог не по диплому, сумевший научить детей становиться авторами не только урока, но и собственной жизни.