Учитель немецкого языка воронежской школы №75, победитель воронежского регионального этапа, преподнес мне сюрприз в первые же минуты нашей встречи. Сюрприз в хорошем смысле слова, в хорошем и очень интересном. Оказалось, что в своей родной 75-й школе, которую Евгений окончил в 1997 году и где работает с 2006-го, он ведет не только немецкий, но еще и русский язык, литературу, МХК и даже такой предмет регионального компонента, как культура общения. Школа обычная, городская, обучаются в ней около 600 детей, особого недостатка в педкадрах не наблюдается. Тогда в чем же дело, почему на одного учителя столько предметов?

Оказалось, такую «полную занятость» Древаль организовал себе сам, а школьная администрация, со своей стороны, оказала ему поддержку и понимание. Больше того, когда он, проработав первый год в «свободном полете», на следующий выразил желание взять классное руководство, ему охотно пошли навстречу. Почему нет, если человек — трудяга, серьезный, способный и ответственный, к тому же с приличным опытом работы за рубежом: три года преподавал русский язык как иностранный в одной из гимназий в Германии... Кстати, знаете, сколько ему лет — 32!

«Да при такой работоспособности, да со знанием языка, в самом расцвете сил — и он все еще в школе?!» — так примерно реагировали мои знакомые непедагоги на рассказ о воронежском победителе конкурса. «А где ж ему еще работать?» — отвечала я, вспоминая при этом знаменитые высказывания об учителях, которые выигрывают войны и выводят страны на космическую орбиту. Только романтика тут совершенно ни при чем. Во всяком случае так говорит сам Древаль.

Вообще-то изначально больше всего ему нравилась история во многом благодаря стараниям классного руководителя и учителя истории Людмилы Владимировны Оскирко. Сегодня они коллеги и работают в одной школе. Но на истфак в итоге не пошел, слишком большой конкурс был, а вот на филологический факультет Воронежского госуниверситета поступить удалось. Любовь к немецкому тоже началась в школе, но более серьезно пришлось заняться языком в вузе, когда увлекся славянской филологией, она потом стала его специализацией. Вся научная литература по этой теме в основном была на немецком, поэтому язык изучал изначально по книжкам и на занятиях в немецкой группе. До сих пор с благодарностью вспоминает своего научного руководителя, зав. кафедрой славянской филологии Геннадия Филипповича Ковалева.

На четвертом курсе Евгению попалась информация о программе обмена с Германией: нужны были стажеры и опытные педагоги — учителя русского языка со знанием немецкого. Особо не раздумывал и подал документы на конкурс, в итоге оказался в числе лучших. Вообще, как я поняла, он конкурсов не боится в принципе: почему бы не поучаствовать, особенно когда есть что показать, до победы на «Учителе года» стал призером городского конкурса «Самый классный классный». В Германии Древаль проработал три года, успев за это время окончить родной филологический факультет (приезжал на сессии в Воронеж) и, самое главное, понять, что учительская профессия ему интересна. До этого момента никакой особой романтики, энтузиазма, притяжения или чего-то еще подобного он к учительскому жребию не испытывал и не проявлял. Правда, если уж совсем честно говорить, одно яркое воспоминание о вхождении в профессию все-таки осталось тут, в Воронеже. Как раз перед Германией он проходил педпрактику в гимназии №3 под руководством учителя русского языка и литературы Анны Яковлевны Герасимовой. Говорит, она его очень хорошо направляла: нерезко, всегда тактично, стараясь где подсказать, где научить. Вначале самыми трудными оказываются элементарные практические навыки: как выйти, с чего начать, как общаться с реальными детьми. Университетская методика и практика в школе — вещи очень разные, и именно в этой гимназии он впервые научился «правильно распоряжаться своим методическим снаряжением». Атмосфера гимназии — добрая, творческая — очень этому способствовала... Ну а потом Древаль уехал в Германию. И начал сравнивать.

Не буду рассказывать во всех подробностях о плюсах и минусах немецкой школы, мы с Евгением Александровичем довольно долго это обсуждали. Выводы, если коротко, такие. Школьной формы там нет, но все одеваются чисто и прилично, даже если в джинсах. Видимо, общая культура «виновата», ну и родительское воспитание. Потому что школа там не воспитывает, даже католическая гимназия, в которой он работал. Воспитание просто не входит в функции учебного заведения. Следующая поразительная вещь — количество часов, отведенное на изучение иностранных языков, и количество самих изучаемых языков. В его гимназии дети осваивали сразу три иностранных языка: английский учили все, каждый день, иногда по два урока, вторым обязательным был какой-либо европейский язык, а третий на выбор — латынь или русский. Русскому везло больше. Несмотря на то что это третий по значимости язык, ему отводилось 5 часов в неделю. Для сравнения: в обычной российской школе первому по значимости иностранному языку выкроено только три часа с 5-го по 11-й класс и два часа со 2-го по 4-й.

И еще он привез с собой оттуда ощущение материального благополучия — всеобщее и расслабляющее. Говорит, сначала даже растерялся, настолько хорошо было в школе в бытовом отношении: ни старья, ни разрухи, и так везде. Важно ли это? Да. Особенно когда преподаешь предметы, касающиеся души, — литературу, языки, историю культуры и так далее. «Когда занимаешься в классе, где с эстетической точки зрения все прилично, преподавать предметы, касающиеся души, приятнее». Конечно, за последние 5-7 лет, как раз за то время, которое Евгений работает в родных российских школах, материальное благополучие пришло и к нам. Однако далеко не повсеместно и как будто не навсегда, то есть есть школы, о которых заботятся все больше, но очень много тех, о которых все чаще забывают. Контраст с каждым годом ярче, как тогда, после его возвращения, между немецкими школами и нашими... Но главное год от года не меняется: дети и там и тут в целом не отличаются — те же кумиры, увлечения, проблемы с родителями и учителями. Правда, как говорит Евгений Александрович, по сравнению с немецкими наши ребятишки показались более воспитанными, более сдержанными и старающимися соблюдать приличия. В общем, вернувшись из-за границы, он уже твердо знал, что преподавать у него получается и что это ему нравится, потому после приезда пошел трудоустраиваться в родную 75-ю школу.

Сразу начал подрабатывать: попробовал себя и переводчиком, и даже журналистом, но чаще всего его приглашали в какую-нибудь другую школу на замену заболевшего учителя немецкого языка, 75-я занимается в одну смену, время оставалось. Позже предлагали перейти на новое место, поменять одну школу на другую, даже более статусную. Но он на уговоры не поддается: ему в своей школе хорошо, тем более что тут ему дают возможность работать не только учителем немецкого, но вести весь филологический блок. В его расписании первым уроком может стоять русский язык в десятом классе, потом немецкий во втором, следующий — снова десятый и литература в нем, потом немецкий в средней параллели... В субботу добавляется МХК в десятом первым уроком, потом в шестом немецкий, в девятом литература, еще культура общения бывает... Официально — 24 часа в неделю, всегда все разное. Комбинации филологических предметов ему интересны, чтобы провести интегрированный урок с соблюдением межпредметных связей, не нужно выдумывать ничего дополнительно, он все это изучает и преподает. На русском языке легко приводит примеры заимствований из немецкого, цитирует немецкую литературу, сравнивает исторические эпохи разных стран и времен... И все время ищет что-то интересное. Например, обычный урок по стилям речи в десятом классе. Тема, мягко говоря, суховата: функциональные стили, классификация, признаки... Для повторения предлагает вспомнить схему, а потом творческое задание, чтобы «все поняли, почувствовали, зачем же все-таки эти стили нужны, зачем их столько понапридумывали». Весь класс по заданию учителя с удовольствием начинает интерпретировать всем известного «Колобка» в разных стилях речи: «Колобок» в публицистике, «Колобок» по-научному, вот он уже официально-деловой, разговорный... Ребята быстро схватывают, что от них требуется, и начинают предлагать свои варианты других сказок. Урок явно понравился, на дом получают задание рассказать историю о репке в публицистическом стиле.

Зачем все это — интегрированные уроки, полипредметность, поиски чего-то нового и нескучного? Евгений Александрович говорит, что для его личного комфорта необходимо разнообразие. В других школах, куда его звали на работу, обещали только уроки немецкого или только русский с литературой, это не устроило. Да, еще у него есть свой класс, сейчас они 10-й «А», но он их помнит еще маленькими, доверчивыми, любопытными пятиклашками. Это его первый полный выпуск, и их обязательно надо довести до одиннадцатого. Ну и потом проводить во взрослую жизнь... Если бы он их бросил даже ради самого щедрого посула, чувствовал бы себя неловко. Плохо бы себя чувствовал!

— Для меня очень важно, где я себя чувствую комфортно. Это здесь, именно в этой школе! У меня есть свой класс, которому со мной тоже нравится работать. И мне с ними нравится. И другие классы, в которые я прихожу, мне нравятся, а им — мои уроки. Нам друг с другом приятно общаться. Да, у учителя маленькая зарплата, к сожалению, это так. Но что же, теперь не заниматься тем, что мне нравится? Уйти туда, где будет больше денег, но где мне будет совершенно не комфортно?! Я превыше всего ценю свой комфорт. А деньги можно заработать...

Попробуйте найти в этом признании романтику. У меня не получилось. Он очень честно и спокойно говорит, что у него несколько другие параметры, которые привлекают его в учительской работе. Комфортность пребывания среди них на первом месте. Сам себя Евгений называет реалистом и говорит, что, наверное, мог бы работать в другом месте. Но именно в школе у него относительно свободный и гибкий рабочий график, возможность дополнительного заработка и, что важно, возможность этот заработок самому регулировать. Например, сейчас у него приличная, по меркам воронежского учительства, заработная плата — тысяч 20 рублей. Это с учетом надбавок, руководства школьным сайтом, конкурсных побед. Как подработку оставил платные курсы подготовки к ЕГЭ. В общем, если все вместе сложить, на жизнь хватает. И как сам говорит, не все возможности заработка использованы. Например, репетиторством или переводами пока не занимается. Зато каждый день в 17.00 уже дома, что тоже способствует личному комфорту. Еще считает, что всех денег не заработаешь. Когда, работая в Германии, получал две тысячи евро в месяц, их тоже не хватало, тоже жил от зарплаты до зарплаты. Говорит, чем больше человек получает, тем больше тратит... Одним словом, взгляд на жизнь у моего героя получился и философским, и очень современным, а сам он показался человеком вполне прагматичным, и филология тут ни при чем. Единственное, о чем оставалось спросить, какую ступеньку на лестнице его личного комфорта занимают ученики? Он ответил так:

— До тех пор, пока у меня с ними складываются доверительные отношения, пока они получают от меня качественные знания и им в психологическом плане комфортно находиться на моих уроках, значит, мне нужно работать учителем. Как только я пойму, что школа и дети от меня очень далеко и я сам не получаю никакого удовольствия от моих занятий, буду менять работу. В принципе, думаю, с немецким языком трудоустройство не проблема.

— Получается, что дети для вас все-таки на первом месте?

— Получается, да, но это не горящие глаза, не что-то пафосное и романтичное, а просто работа, которая доставляет удовольствие. Комфортная работа с детьми — это тоже часть моего личного комфорта. Мне очень приятно принести им что-то новое на урок, мне нравится, когда они задумываются, как начинают впитывать то, что я хочу им преподнести, начинают присваивать себе идеи, которые я хочу донести до них. Потом бывает очень приятно, что они помнят то, что я им два года назад рассказывал. Вот эта эмоциональная составляющая очень приятна. Наверное, это и есть главная привлекательная черта профессии учителя.